11. Неоромантизм и творчество Роберта Стивенсона – «Остров сокровищ», поэзия.
Неоромантизм – это направление в литературе, которое возникло на рубеже XIX-XX вв, как реакция на новые тенденции в жизни и искусстве. Неоромантизм можно определить, как середину между уже изжившим себя романтизмом и назревающей эпохой реализма. Писатели-неоромантики сохраняли классические литературные традиции, совершенствовали их. Центральной фигурой неоромантических произведений является личность, которая переживает цепь ярких, необыкновенных событий, меняющих жизнь героя. Неоромантизм находит возвышенность и красоту в самых обычных вещах. Жизнь каждого человека может быть интересной и разнообразной, красочной и необыкновенной, если он будет видеть всё окружающее немного под иным углом, даст волю своей фантазии, раскроет свою душу. Неоромантизм является противопоставлением пессимистичным, упадническим тенденциям в литературе. Он полон оптимизма и жизнелюбия.
Направление неоромантизма уникально: оно противостоит бытописательскому натурализму, упадничеству и изысканному эстетизму, в то же время отвергая реалистическое изображение жизни. Другими словами мир неоромантизма – это альтернативная реальность. Даже обычная жизнь обыкновенных людей в рамках неоромантизма может стать эпической поэмой, прочитав которую, вы никогда не забудете её . Неоромантики в своём творчестве стремятся приоткрыть тайны стремлений человеческой души, смысла жизни, потрясающую возвышенность бытия и силу личности, революционного индивидуализма. Мир неоромантической литературы – это мир приключения, мир драмы, мир постоянных поисков. Герои этих произведений стремятся прожить жизнь ярко, добиться чего-то, стать лучше.
В качестве представителей этого направления можно представить Джека Лондона, Рафаэля Сабатини, Майн Рида, Артура Конан Дойля, Редьярда Киплинга, Роберта Луиса Стивенсона, Генриха Ибсена, Д. Конрада.
БАЛЛАДЫ
ВЕРЕСКОВЫЙ МЕД
Из вереска напиток
Забыт давным-давно.
А был он слаще меда,
Пьянее, чем вино.
В котлах его варили
И пили всей семьей
Малютки-медовары
В пещерах под землей.
Пришел король шотландский,
Безжалостный к врагам,
Погнал он бедных пиктов
К скалистым берегам.
На вересковом поле
На поле боевом
Лежал живой на мертвом
И мертвый -- на живом.
Лето в стране настало,
Вереск опять цветет,
Но некому готовить
Вересковый мед.
В своих могилках тесных,
В горах родной земли
Малютки-медовары
Приют себе нашли.
Король по склону едет
Над морем на коне,
А рядом реют чайки
С дорогой наравне.
Король глядит угрюмо:
"Опять в краю моем
Цветет медвяный вереск,
А меда мы не пьем!"
Но вот его вассалы
Приметили двоих
Последних медоваров,
Оставшихся в живых.
Вышли они из-под камня,
Щурясь на белый свет, --
Старый горбатый карлик
И мальчик пятнадцати лет.
К берегу моря крутому
Их привели на допрос,
Но ни один из пленных
Слова не произнес.
Сидел король шотландский,
Не шевелясь, в седле.
А маленькие люди
Стояли на земле.
Гневно король промолвил:
-- Пытка обоих ждет,
Если не скажете, черти,
Как вы готовили мед!
Сын и отец молчали,
Стоя у края скалы.
Вереск звенел над ними,
В море -- катились валы.
И вдруг голосок раздался:
-- Слушай, шотландский король,
Поговорить с тобою
С глазу на глаз позволь!
Старость боится смерти.
Жизнь я изменой куплю,
Выдам заветную тайну! --
Карлик сказал королю.
Голос его воробьиный
Резко и четко звучал:
-- Тайну давно бы я выдал,
Если бы сын не мешал!
Мальчику жизни не жалко,
Гибель ему нипочем.
Мне продавать свою совесть
Совестно будет при нем.
Пускай его крепко свяжут
И бросят в пучину вод,
А я научу шотландцев
Готовить старинный мед!
Сильный шотландский воин
Мальчика крепко связал
И бросил в открытое море
С прибрежных отвесных скал.
Волны над ним сомкнулись.
Замер последний крик...
И эхом ему ответил
С обрыва отец-старик.
-- Правду сказал я, шотландцы,
От сына я ждал беды.
Не верил я в стойкость юных,
Не бреющих бороды.
А мне костер не страшен.
Пускай со мной умрет
Моя святая тайна --
Мой вересковый мед!
РОЖДЕСТВО В МОРЕ
Снасти обледенели, на палубах сущий каток,
Шкоты впиваются в руки, ветер сбивает с ног --
С ночи норд-вест поднялся и нас под утро загнал
В залив, где кипят буруны между клыками скал.
Бешеный рев прибоя донесся до нас из тьмы,